Ну и вот. Летит "Полесье" по Киевскому водохранилищу. Бабки внутри. Сидят рядками, не смеют баловать. И на самой середине водохранилища двигатель, естественно, глохнет. Крылатое судно плюхается на брюхо. Тишина. Слышно только как ударяют о борт волны и сдавленное "йоптваюмать" из рубки в носу. Открывается дверь. Капитан (огромный, усатый, весь в якорях из чистого золота) направляется через пассажирский салон в машинное отделение (оно в корме). Следом семенит моторист.
Тут бабки вместе со своими гусями разом выходят из транса. Принимаются гомонить: "Да што ж такое! Да 60 копеек-то за билет плочены! Да мы ж на базар опоздаем! Да там места разберут! Да гагага!.." В общем, охуели крысы сухопутные, чоужтам.
Капитан резко останавливается на середине прохода. (Моторист с глухим стуком ударяется в спину, отскакивает.) Некоторое время угрюмо, из-под усов, смотрит, как на говно рассматривает пассажирок. Бабки разом затихают. Впечатываются в кресла, зажимая козам клювы.
- Молитесь, падлы, что не самолет... - глухо произносит капитан и в гробовой тишине скрывается в МО.
***
Дело было когда наш ребеночек только родился и мы приволокли его домой - котику показать. Котик понюхал и пошел дальше, а вот бабушки-дедушки со стороны жены оказались настырней. Все выпытывали, кагбэ ненароком, когда крестить пойдем. На меня при этом косились подозрительно.
Дело в том, что когда-то давно какая-то сволочь пустила пулю, что я еврей. Да я же, скорей всего и пустил, желая поглумиться на святыми чувствам простых тружеников, бытовых антисемитов. (Тем более, что я, действительно, еврей. На четверть, по бабушке.) Жена, естественно, рада стараться - всячески сионистскую версию поддерживала, любила порозжыгать в богословских беседах с бабушкой.
Ну и вот. Ходят они кругами вокруг деточьки. На меня косятся, про дружбу народов намекают. Ну как тут сдержаться? Жена и ляпнула:
- Да мы, наверное, крестить не будем. Обрезание сделаем.
Ничего не ответили бабушка с дедушкой. Только закричали страшно и жалобно. С трудом отогнали мы их от ребеночка, отправили домой. Так и ушли они, с болью в сердце оставив младенца на растерзание иудейским изуверам... Позже выяснилось: они не сидели сложа руки. Всю ночь в поисках ответа листали брошюры про армагеддон, которые продали им какие-то сектанты. И таки нашли теорию о том, что обрезание делать якобы не обязательно! Ура.
...Выходной, 7 утра. Ребеночек только вырубился, гад, веселился всю ночь. Мы тоже пытаемся спать. Естественно, звонит телефон. Жена из последних сил дотягивается до трубки. Долго что-то слушает с закрытыми глазами. Наконец, коротко сообщает: "Поздно, бабушка". Кладет трубку и нагло засыпает.
Бабушка до сих пор нам это вспоминает. Мол, в могилу ее свести хотели, да не вышло.
***
Певица Томка работает в ресторане. Красивая, горластая, сиське буквально повсюду. Само собой, в блёстках вся, им же выдают на работе.
И вот, как все догадались, у нас дома пьянка-гулянка. А Томка-то недавно из Эмиратов – ездила туда на лето в сэксуальное рабство выступать в кабаках. Вернулась довольная, полная впечатлений. И принесла на пьянку диск с минусовкой, под который приобщала к белорусской кабацкой песне несчастных объединенных арабских эмиратцев. Я, говорит, вам спою, так и быть. Мы проигрыватель-то спрятать и не успели.
Поёт Томка громко. Соседский перфоратор у нее сосёт. Птицы зарывают детенышей в асфальт, когда она хуярит «Шызгару». Вопит, трясёт парчовой шалью, идёт в пляс. Со стуком падают нерасторопные дети, робко воют во дворе сигнализации.
В общем, мы жрём, она заливается. Вдруг – шчолк – музыка оборвалась. Томка застывает с разинутой пастью, в нереализованном творческом порыве. Но уже через секунду включается следующий трек. Певица подхватывает, снова входит в раж, красива шывилит туловещем.
На пике экстаза снова происходит «шчолк». И начинается новая песня. Томка – профессионал. Она быстро берет себя в руки, шоу продолжается.
…После четвертого или пятого «шчолка» певица, уставшая от прерванных экстазов, ласково резюмирует по-арабски: «Да ёбаный же ты бабай…» Разворачивается – и успевает заметить рядом с чейнджером своего главного фаната Толика. Тот несколько секунд доверчиво моргает, потом молча бросается наутёк. Певица, утробно рыча, следом…
...Естественно, все это время 2-метровый 120-килограммовый Толик, предусмотрительно нахлебавшись коктейлей, тихонько, как мышка, сидел на полу и нажимал на кнопочьки проигрывателя (причем, делал это дистанционным пультом). Выбирал композицию. Надоест ему Томкин ор, он хоба – следующий зонг. Послушает, потащится – следующий. Так Томку и переключал.
С тех пор она больше нам не поёт чота.
